О ЛИТЕРАТУРЕ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ

Представляем вам, дорогие читатели, одного из самых ярких и самобытных писателей Евразии, который сейчас живёт и творит в Германии - это Александр ФИТЦ. Его заслуги в России отмечены особо. В 1987г. Указом Президента РФ В.В.Путина "За особый вклад в установлении культурных связей между Германией и Россией" Александр ФИТЦ награжден серебряной медалью А.С.Пушкина. В 2008 г. удостоен "Золотого пера Московии" СП России, а в 2009 г. - "Золотой медали Андрея Платонова". Книги Александра ФИТЦА "Боль в наследство", "Путешествие на Землю", "Судьба - российский немец", "Возвращение блудного немца", "Письмо канцлеру" и другие выходили в Ташкенте, Москве и Берлине. Сейчас Александр ФИТЦ ведёт колонку в еженедельнике "Русская Германия/Русский Берлин", живет в Мюнхене.

 




Александр ФИТЦ

 

О ЛИТЕРАТУРЕ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ

 

Особенность литературы российских немцев (именно особенность, а не уникальность, ибо в схожей ситуации пребывают литературы еще некоторых народов) заключается в том, что существует и развивается она как бы в двух языковых пространствах: немецком и русском.

 

Но так было не всегда. Вплоть до Октябрьской революции, или, как теперь говорят, Октябрьского переворота 1917 года, живущие в России немецкие писатели и поэты писали исключительно по-немецки.

 

Конечно, мне могут возразить, назвав имена Д.Фонвизина, А.Дельвига, В.Даля, В.Кюхельбекера, Н.Греча, Е.Кульман, Ф.Вигеля, Н.Берга, Н.Гейнце, Ф.Миллера, А.Востокова (Остенек), Е.Розена, Э.Губера, А.Эртеля, а также живших позже З.Гиппиус, Б.Пильняка (Вогау), К.Вагинова (наст. фамилия Вагенгейм), В.Фигнер, Н.Эрдмана, И.Одоевцевой (урожд. Гейнике) и других. Всё верно: являясь немцами по происхождению, свои произведения они создавали в большинстве на русском языке. Но в данном случае я веду речь о литераторах, в центре внимания которых в основном были российские немцы.

 

Так вот, принято считать, что первым поэтом российских немцев их «праотцом» является дворянин и офицер Бернхард фон Платен (Bernhard von Platen) из Брауншвейга (по другим сведениям из Померании), направившийся в Российскую империю «за счастьем», и рассказавший о своих приключениях в пути на Волгу, незнакомых краях, трудностях и разочарованиях переселенцев, в поэме «Описание путешествия колонистов и образ жизни русских» (1766-67гг.). К слову, этот его стихотворный отчёт стал не только первым, но и последним чисто «эмигрантским» литературным произведением из написанных российскими немцами. Ни на миг не забывая свою прародину, т.е. германские княжества, объединившиеся в 1871 году в единое государство, и не отказываясь от неё, все они искренне считали Российскую империю, а позже СССР, новой родиной. Пусть не очень ласковой, зачастую жестокой, но родиной.

 

Вот об этом их отношении, их радостях, печалях, сомнениях, праздниках, буднях и повествовали немецко-русские литераторы.

 

Признаюсь, я не стремился найти среди них «вторых Гёте с Шиллером», или «второго Пушкина». Да это и не нужно, ибо стереотип «основоположника» весьма условен и носит, как думаю, скорее политико-патриотический, нежели интеллектуальный характер. Но это, повторяю, мое личное мнение.

 

Что же касается «крепких писателей» с «пристальным взглядом и легким пером», то они у российских немцев, конечно же, были. К примеру, Антон Шнайдер (1798-1867), Фридрих Дзирне (1835-1872), Александр Вульф (1862-1921), Август Лонзингер (1881-1953), которых собственно и считают «основоположниками литературы российских немцев».

 

Я не случайно привел годы их жизни. Дело в том, что именно в тот период творили официально признанные основоположник украинской художественной прозы Григорий Квитка-Основьяненко (1778 – 1843), латышской поэзии Юрис Алунан (1832-64), нового грузинского языка и литературы Илья Чавчавадзе (1837-1907), письменной казахской литературы поэт Абай Кунанбаев (1845-1904), белорусской литературы поэт Франтишек Богушевич (1840-1900). И, наконец, наше, т.е. русское всё – Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837). Кстати, всем известно, что прадеда Пушкина звали Абрам Петрович Ганнибал и был он «арапом Петра Великого», но мало кто знает, что женой этого самого арапа, т.е прабабушкой основоположника новой русской литературы,  являлась немка, пасторская дочь Христина Матвеевна Шеберг.

 

Впрочем, я несколько отвлекся. Суть же перечисленных мною имён и дат в том, что литература российских немцев зародилась одновременно с литературами других народов, населяющих Российскую империю, а позже СССР. Причём не только на немецком, но в значительной степени и на русском языке. И в подтверждение этой мысли еще раз упомяну обрусевших Дениса Фонвизина, Антона Дельвига, Вильгельма Кюхельбекера. А как не назвать Александра Блока, Александра Герцена, Льва Мея, Максимилиана Волошина, Марину Цветаеву, философа Ивана Ильина, Александра Фадеева (да, да того самого, руководителя Союза писателей СССР и автора «Молодой гвардии») которые были немцами наполовину?

 

Это ни хорошо и ни плохо, просто их судьбы, дела и свершения ещё раз подтверждают не раз звучащую мысль о том, что «российские немцы являются народом, рожденным в России и рожденным Россией, а потому одним из её коренных народов».

 

Вспоминаю, как в марте 1991 года в Москве состоялся первый съезд немцев СССР, на котором также присутствовали  представители других репрессированных народов, в том числе  калмыков. От них с проникновенной, образной речью выступил народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов. «Вы другие немцы! – сказал он. – Не могла вам Волга в вашу колыбель то же самое нашептывать, что нашептывал немцам Рейн…».

 

И ведь он прав! Более 250 лет минуло с того времени, когда в Поволжье, Крым, Украину, Кавказ по приглашению русских царей стали массово приезжать, создавая колонии, швабы, силезцы, баварцы, гессенцы, эльзасцы, датчане, швейцарцы, французы, австрийцы, бельгийцы и уже там выплавились они в народ, получивший название российские немцы. А еще были прибалтийские (остзейские) немцы, волынские (из них, к слову, происхожу и я), которых Россия присоединила  вместе с их родными селами, городками, обычаями, языком, литературой и тоже переплавила. Невольно возникают параллели с возникшими похожим образом американцами, канадцами, бразильцами, австралийцами, аргентинцами. Но есть между нами одно существенное отличие: если их право называться народом уже давно никто не оспаривает, то нам в нём категорически отказывают.

 

Написав это, представил лица политиков, всячески стремящихся избегать этой «безпокойной» для их карьер и благополучия темы. Наверняка многое бы они дали, чтобы её вообще не было. Но она есть, и, уверяю, никуда не исчезнет. И правда о преступлении, совершенном в ХХ столетии в отношении российских немцев, становится известной всё большему количеству людей. Вот уж воистину – всё тайное становится явным. И происходит это в значительной степени благодаря не только историкам, труд некоторых из которых сродни работе минеров, но и писателей.

 

Советский Союз не без основания называли «самой читающей страной в мире», поэтому смею утверждать, что в 1920-30 годы имена Давида Шелленберга, Готлиба Шнайдера, Георга Люфта, Фридеберта Фондиса, Герхарда Завадски (роман последнего «Своими руками» ставили в один ряд с шолоховской «Поднятой целиной») было известно миллионам. А сегодня?

 

Перед началом и в первые месяцы Второй мировой войны практически все литераторы из числа российских немцев были арестованы и отправлены в тюрьмы, лагеря и ссылку. Выжили единицы, но и они были сломлены, как физически, так и духовно. И потом, о возрождении какой литературы российских немцев в СССР можно было вести речь в 50-е, 60-е, да и 70-е годы, когда даже их родной язык был под запретом? Разве что ура-патриотической, с непременными элементами самобичевания и покаяния…

 

Да, что-то в этом роде появлялось, но именно тогда, невзирая на пресс цензуры и недремлющее око «товарищей по перу» были написаны на немецком языке, а частью даже опубликованы произведения Доминика Гольмана, Эрнста Кончака, Иоганна Варкентина, Виктора Гейнца, Нелли Ваккер, Норы Пфефер, Розы Пфлюг, Виктора Кляйна. На русском и немецком языках в периодической печати появились очерки, рассказы и повести Гуго Вормсбехера, Константина Эрлиха, Виктора Шнитке, Роберта Корна, а произведения Герольда Бельгера к тому же и на казахском языке, которым он овладел в ссылке. Чуть позже зазвучали имена Райнгольда Лейса, Роберта Вебера, Герхарда Вольтера, Александра Бека, Александра Шмидта, Анатолия Штайгера, Александра Дитца...

 

А как не упомянуть историка-демографа Виктора Дизендорфа, литературоведов Бориса Петерса  и Эдмунда Матера, которые сделали и, к счастью, продолжают многое делать чтобы «вызволить из забвения памяти» имена и произведения литераторов российских немцев. Кстати, именно от них я впервые узнал о  «классификации российских немцев в довоенном Советском Союзе». Так, немцы, живущие на Украине, почему-то относились к категории «германских немцев», а вот живущие в Поволжье – «советских». Отсюда и раскулачивание и ликвидация национальных районов, школ, институтов, газет, издательств  началась там на десять лет раньше, чем в Поволжье. Соответственно, и к «обезвреживанию» интеллектуалов, прежде всего писателей и журналистов, там приступили тоже раньше.

 

К 1956 году практически все они сгинули в тюрьмах и ссылке, а любые воспоминания о них, сохранившиеся в архивах и библиотеках, постарались превратить в пыль.

 

…Добрая половина названных мною литераторов писали и пишут в основном по-русски. Почему так произошло, объяснять, надеюсь, не стоит, тем боле стыдиться этого. Ведь недаром знаменитый французский шансонье и одновременно великий патриот Армении Шарль Азнавур однажды сказал: «Армянин – это не тот, кто говорит по-армянски, а тот, кто помогает Армении».

 

Не важно, на каком языке звучит правда, важно, что она звучит, и продолжает звучать из уст российских немцев-писателей, но теперь всё больше на немецком языке. Прежде всего, я имею в виду, конечно же, мемуарную литературу жертв репрессий и массовой депортации. Это книги  Эдуарда Беккера, Вячеслава Майера, Лео Германа, Владимира Аумана, Роберта Лейнонена, Иосифа Шлейхера, Андреаса Обердерфера, Александра Приба, Георга Гааба, Антонины Шнайдер-Стремяковой, Валентины Раймер, Герхарда Гамма, Франца Гардера, Вили Мунтаниола и других авторов.

 

 «Прозой жизни» назвал её историк, сотрудник Гейдельбергского университета д-р Виктор Кригер. Но в этой «прозе» огромный пласт десятилетиями предаваемой забвению, практически неизученной «повседневной жизни» российских немцев в условиях тотального террора, трудармии, запретов на профессию, образование, родной язык, религию...

За последние двадцать лет (начиная с конца 80-х прошлого века) только в Германии опубликовано порядка 150 (!) книг мемуаров людей прошедших ГУЛАГ, спецкомендатуру, поработавших в арестантской робе за колючкой «ударных строек коммунизма»: заводах, шахтах и рудниках Сибири, Казахстана, Урала, Дальнего Востока, Центральной Азии… Около 80 книг воспоминаний вышло в российских издательствах. В подавляющем большинстве все они изданы незначительными тиражами и за счёт авторов. Но примечательно вовсе не это, а то, что большая германская пресса, телевидение, радио, так живо откликающиеся на даже малую человеческую боль и судьбу, какого-нибудь Богом забытого племени обитающего где-нибудь в Африке или обнародование ещё одного малозначительного факта из «безконечной череды преступлений» несостоявшегося «третьего рейха», этого не замечает. Упорно замалчивает эту литературу и российская критика, пресса, телевидение.

 

Конечно, большинство воспоминаний российских немцев написаны простым, «безхитростным» слогом, но ведь содержат они воистину уникальные свидетельства, документы, наблюдения. Хотя, может быть, именно это как раз и отпугивает современных толкователей нашей недавней истории, т.к. напрочь разрушают упорно эксплуатируемые ими неолиберальные концепции «добра и зла»?

 

Впрочем, не будем отчаиваться, впадая в уныние, тем более не будем считать мемуаристку безсмысленным занятием, а обнадежим себя мыслью, что пресса и критики рано или поздно (лучше, конечно, рано) обратят на неё внимание.

 

Для чего? В том числе и для того, чтобы сместить вектор существующего в ФРГ общественного мнения в отношении российских немцев, их истории, нынешней жизни, восприятия  России, с оставшимися там могилами предков и друзьями, и Германии, которую они упорно считают новой-старой Родиной. Даже в том случае, если пишут они, а порой и думают исключительно по-русски.

 

Литература российских немцев всегда находилась под сильным влиянием русской и немецкой литератур, но так ими (к счастью!) и не ассимилирована, сохранив самобытность и своеобразие. Но именно благодаря этому влиянию в нашем сравнительно небольшом народе, который последние сто лет «постоянно  в пути», на рубеже XX и XXI столетий появился ряд очень ярких, самобытных авторов: Елена Зейферт, Виктор Штрек, Игорь  Гергенредер, Александр  Резер,  Надежда Рунде, Владимир Эйснер, Сергей Герман, Райнгольд Шульц…

 

В ноябре 2007 г. в Москве прошел первый международный Конгресс писателей русского зарубежья. На его пленарных заседаниях зашла речь о том, кем является литератор, живущий, допустим, во Франции или Германии, пишущий по-русски, но не русский по национальности? Мнения разделились, но все без исключения 12 российских немцев, принявших участие в конгрессе, единодушно сошлись во мнении, что остальные могут считать себя кем угодно, а вот они исключительно – российские немцы. И это при том, что особой дружбы и мира между ними не наблюдалось, что придерживались они порой диаметрально противоположных политических взглядов, по-разному оценивали пути развития литературы, трактовали историю, и вообще были весьма ершисты.

 

Собрал их в одну делегацию, организовав поездку, председатель Берлинского интеграционного совета немцев из России Александр Крейк, к слову, сам литератором не являющийся и, вероятно, именно поэтому сумевший на время примирить непримиримых.

 

В ходе упомянутой дискуссии, вспоминаю, прозвучал вопрос: «Но если вы не считаете себя русскими писателями, значит вы – немецкие писатели?», на что также живущий в Берлине писатель Александр Резер ответил: «Нет, мы – российско-немецкие писатели». И, выдержав паузу, добавил: «Как ни парадоксально это звучит».

 

Хотя, что здесь «парадоксального»? Ведь, если есть народ, то у него должна быть и литература.

 

Но вот общепризнанной, т.е. интернациональной, она может стать только в случае, если является истинно национальной. Примеров тому масса. Вспомним того же Достоевского, Гёте, Шиллера, Шекспира, Чехова, Шалом Алейхема, Диккенса, Дюма, Мопассана… Все они очень национальны, и именно поэтому их произведениям неведомы ни границы, ни языковые барьеры.

 

Сегодня, после долгих заморозков, литература российских немцев постепенно оживает. Но вот на каком языке будет написан (или уже написан?) роман, повесть, поэма, что «вселенски прославит» автора и его народ, утверждать не берусь. Может быть, на немецком, а может, на русском?

 

Вот, пожалуй, и все, если кратко, что я хотел сказать о литературе российских немцев.

 

Я не ставил целью тщательного её анализа с разделением на «литературу городских немцев», «литературу немцев-колонистов», проживавших преимущественно на Украине и «литературу немцев Поволжья». Не стремился  «выстроить писателей по ранжиру», считая себя не вправе это делать. Я просто поделился своими соображениями и, если кого-то из литераторов не упомянул, то прошу меня простить. Ну а в заключение несколько слов  о «странном» и «загадочном».

 

Собственно, поводом к написанию этой статьи для меня явилась энциклопедия «Немцы России» – «самого полного, обстоятельного и подробного труда по истории народа, из когда-либо публиковавшихся на русском языке» (Немцы России. Энциклопедия. М., 1999, Т.1. стр. 822; М., 2004, Т.2. Стр. 747; М.2007. Т.3. Стр. 893.)

 

Итак, захотелось мне  почитать что-либо серьезное и фундаментальное о писателях и литературе российских немцев. Достаю с полки второй том, открываю на букве «Л», и вижу сноску: «Литература, см. Художественная литература».

 

Раскрываю третий том на букве «Х», а там – ничего, в смысле о литературе ни слова.

 

Поудивлявшись, навожу справки, и выясняю, что вообще-то разыскиваемая мною статья  была подготовлена одним уважаемым профессором, но редакционная коллегия её зарубила – не понравилась. Конечно, можно было заказать другому автору, но не то забыли, не то опоздали, не то профессора, которого отвергли, обижать не захотели.

 

Несомненно, грустно, но с другой стороны для работающих в жанре юмористической прозы Александра Резера или Райнгольда Шульца  – этот факт просто подарок судьбы. Оттянуться, как говорится, могут по полной программе. Тем более что есть на ком и за что.


 

Мюнхен


ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ от журнала ТОЧКА ОПОРЫ

Предложение о сотрудничестве


Приглашаем вас принять участие в публикации интервью / статьи / новости о вашей компании в номерах российского делового журнала ТОЧКА ОПОРЫ.

Если вы хотите:

  • достойно представить свой бизнес;
  • сообщить о новых направлениях вашей деятельности;
  • заявить о себе как о преуспевающем игроке на рынке;
  • поделиться успехами, достижениями, опытом;
  • найти потенциальных покупателей своей продукции;

то мы будем рады вам помочь!

Закажите размещение в печатной версии журнала ТОЧКА ОПОРЫ, и ваша статья БЕСПЛАТНО появится на страницах электронной версии. А это значит, что о вашей компании узнает огромное количество интернет-пользователей и ваших потенциальных покупателей!

Также мы предлагаем:

  • Размещение баннерной рекламы на сайте;
  • Размещение вашей статьи/новости в ежедневной новостной рассылке с количеством подписчиков 17 тыс.
  • Размещение вашей новости/статьи/заметки/интервью/видеоинтервью на сайте

РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ

РЕКЛАМА НА САЙТЕ

АРХИВ ЖУРНАЛА

№290 Февраль 2024
тема: строительство

 

22032024 помним