+7 (495) 744 8688
СЕРГЕЙ БАРКОВСКИЙ: МЫ БУДЕМ «ПИТАТЬСЯ СОЛОМОЙ» МНОГИХ СОВРЕМЕННЫХ РЕЖИССЁРОВ ЕЩЁ НЕ ОДНО ДЕСЯТИЛЕТИЕ
В гостях у нашего внештатного корреспондента из Санкт-Петербурга, теле- и радиожурналиста, автора проекта «РАЗГОВОРЫ ЗА ЧАШЕЧКОЙ ЧАЯ» Натальи Дроздовой популярный актёр театра и кино, известный нам по таким фильмам, как «Хрусталёв, машину», «Обитаемый остров», «Утомлённые солнцем 2», «Белая гвардия», «Крик совы», «Ловец снов», «Воскресенский», «Шаляпин» и др., Сергей БАРКОВСКИЙ.
– Здравствуйте, Сергей.
– Здравствуйте, Наташа.
– Как и многим своим гостям, я предлагаю вам поиграть в игру «Азбука жизни». На столе вы видите карточки, и на каждой из них на обратной стороне написано несколько слов на одну букву алфавита. Вы выбираете любую карточку, читаете написанные на ней слова и выбираете одно слово, о котором захотите поговорить. После того, как вы расскажете о своём представлении этого слова или понятия, берёте следующую карточку.
– Я готов.
– Берите карточку.
– Беру и читаю: «иллюзия», «искренность», «инициатива» и «история». Хочу поговорить об иллюзии. По-моему, театр – это и есть иллюзия, иллюзия жизни. А если быть точным – живой жизни. Сейчас живой жизни на сцене всё меньше и меньше.
– Что вы вкладываете в понятие «живая жизнь»?
– В любом жанре, в любом стиле, в любой природе чувств на сцене должны быть «живые» люди.
– Чтобы зритель сопереживал.
– Именно. Речь не об эмоциях, а о чувствах. Вот когда возникнет такая дуга между зрительным залом и сценой, тогда это и будет настоящий театр. Важно точно «попасть» в иллюзию живой жизни.
– Наверное, всё в этой жизни – иллюзия, и у каждого она своя. Каждый человек живёт в своём иллюзорном мире, и, возможно, поэтому мои гости по-разному интерпретируют одно и то же слово в моей игре «Азбука жизни». А следующую карточку я выберу для вас сама. Итак, читаю: «зависть», «зло», «злость», «зависимость», «здоровье». Выбирайте.
– Я выбираю слово «зло» и поговорю об этом понятии, так или иначе перекликающемся с моей профессией. У меня есть коллега, участвовавший в нескольких «чернушных» спектаклях. Я спросил его: «Зачем тебе надо ковыряться в этих нечистотах? Зачем качать негатив?» И он ответил, что занимается исследованием зла. И таким людям хочется сказать: «Давайте перестанем ставить диагноз человечеству, а просто будем его лечить». Почему бы нам не изучать добро. По-моему, именно этим и должен заниматься театр. Вот, собственно говоря, и всё, что я хотел сказал о зле. Брать следующую карточку?
– Конечно.
– Беру… «Эпатаж», «эротика», «элегантность», «эмансипация», «эмоции».
– Мы уже коснулись темы чувств и эмоций. Не хотите продолжить?
– Да, я хотел поговорить именно об эмоциях.
– В чём же разница между чувствами и эмоциями?
– Разница, как мне кажется, принципиальная. Эмоция – это некий отклик на раздражение, то есть реакция. А чувство – это нечто более богатое, многогранное, то, что свойственно человеческой душе, сердцу, то, что со временем обогащается. И когда театр «бьёт» на эмоцию, он прибегает к примитивному ходу. Сегодня в театре этим приёмом пользуются достаточно часто. Возьмём, например, музыку. Когда на сцене ничего не происходит, пустота заполняется музыкой, и создаётся впечатление, что идёт некое движение. А убери музыку, и будет та же пустота. В данном случае музыка – иллюзия… возвращаемся к первой карточке (смеётся). Музыка, заполняющая «ничего», – это петарда под кресло зрителя. «Ой, как я испугался! Ой, какие эмоции!» А на самом деле ничего не произошло. А когда в спектакле есть чувства, зритель погружается в эту атмосферу и оказывается втянутым в происходящее на сцене.
– А я, размышляя о разнице между эмоциями и чувствами, представила себе океан. То, что на глубине – чувства, а на поверхности – эмоции. Штиль или буря – всё это вызывает лишь эмоции, а пробудить чувства способен подводный мир, делая тебя сопричастным ко всему, что в нём происходит.
– Прекрасный образ и точное определение, Наташа.
– Спасибо. Конечно, куда важнее добраться до глубины, нежели испытывать эмоции «на поверхности».
– Думаю, что тема раскрыта, и я беру следующую карточку. «Обида», «одиночество», «опыт», «обман», «отношения», «ошибки». Наташа, вот мы говорили об иллюзии. Казалось бы, «иллюзия» и «обман» – понятия схожие. Но так ли это? Нужно найти грань между иллюзией и обманом…
– … ведь часто одно переходит в другое.
– Вот именно. Необходимо соблюдать некую меру. И, возвращаясь к теме театра, скажу, что многие режиссёры эту меру не соблюдают. А в результате получается обман. Зритель это видит и понимает, что на сцене ему предъявили не жизнь, а суррогат жизни. Зритель хочет видеть драму, а становится свидетелем циркового номера. И речь не о том, чтобы осуждать подобное. Просто на афише под названием пьесы должно быть написано «Это не драма, а обман». И вот тогда я скажу: «Браво! Открыт новый вид сценического искусства». Но ирония иронией, а психологический театр ещё никто не отменял, и в Европе, пройдя период обмана, возвращаются к классическим постановкам.
– А в России?
– А в России подобные эксперименты находятся в стадии развития. Многие современные режиссёры, одевающие тургеневских персонажей в джинсы, ещё не всё сказали. И мне кажется, что мы будем «питаться такой соломой» ещё не одно десятилетье. Это моё мнение. Да, есть зритель, который называет современные интерпретации гениальными. Я не буду спорить. Но режиссёрам подобных поставок скажу лишь одно: «Не забывайте говорить зрителю, что их ждёт обман».
– Сергей, что вы пожелаете нашим читателям?
– Не быть обманутыми. И, конечно, счастья.
Проекты Натальи Дроздовой:
